Карантины
Остров Лазаретто.
Первые карантины тоже были устроены в Венеции. Острова – Старый Лазаретто и Новый Лазаретто – отлично видны с набережной Лидо. Там и выстроили карантинные бараки. На Старом Лазаретто изолировали заболевших венецианцев. На Новом – передерживали моряков и товары, прибывшие в венецианский порт из-за границы.
Названия островов давно стали нарицательными. Срок карантина – 40 дней – тоже вошел в традицию. «Карантин» в переводе как раз и означает «сороковник».
Забавно, что никакой научной базы под карантинами нет и не было. Само название «лазарета» отсылает к персонажу Нового Завета – Лазарю, которого воскресил Христос своей молитвой. Собственно, кроме молитв, никаких средств исцеления от страшных болезней и не было.
Требование сорока дней было взято то ли из трактата Гиппократа, практиковавшего две с половиной тысячи лет назад, то ли из философской теории Пифагора, его старшего современника.
По сути, содержание в карантинах сводилось к тому, что больные в нем умирали, а здоровые получали шанс выйти на свободу через сорок дней – если не заразятся от соседей. Венецианцы боялись помещения в карантин до ужаса. Во время эпидемий смертность на островах Лазаретто зашкаливала за 90%.
Известна трагическая история про старого Тициана Вечеллио, писавшего свою последнюю картину «Оплакивание Христа». В перерывах между сеансами художник ухаживал за своим сыном, заболевшим чумой. Однажды за сыном явились страшные мортусы и увезли его в карантин.
Тициан был так потрясен расставанием с сыном и страхом за него, что спустя несколько дней умер. При этом чумой великий живописец так и не заболел – доказательство этому то, что его торжественно похоронили в церкви Санта-Мария Глориоза деи Фрари в то время, как всех умерших от чумы сжигали. А сын его погиб в карантине – как и большинство попадавших туда больных.
Нападения на карантины, поджоги их, убийства врачей – повседневная реальность любой крупной эпидемии прошлого. Азиатская холера 1830-х привела к бунтам и в Европе, и в России. Охваченные паникой люди воображали бог весть что. Жители Ливерпуля думали, что врачи специально убивают людей в больницах, чтобы потом анатомировать их трупы, и убивали врачей. Жители Петербурга решили, что по городу бродят отравители-иностранцы, чтобы извести всех русских. За отравителей принимали не только медиков (среди них действительно было много иностранцев), но и любого человека, который носил с собой бутылочку с обеззараживающим раствором. Заодно толпы громили карантины и «освобождали» больных.
Живые мертвецы
Пациенты, страдающие от холеры в Юре в 1854 году. Карандашный рисунок А. Готье, 1859.
Николай Васильевич Гоголь панически боялся быть похороненным заживо. Иногда это относят за счет уникальной впечатлительности, свойственной гениям. Однако эта фобия была чрезвычайно распространена в XIX веке и имела под собой совершенно реальные основания.
Дело в том, что главное санитарное требование при эпидемии было как можно скорее избавляться от трупов. Едва больной переставал дышать, как врач вызывал похоронную команду так называемых «мортусов», те быстренько забирали тело и увозили его хоронить.
Однако медицина в XIX веке была порой страшнее болезни. Например, при холере, для которой характерна мучительная диарея, врачи запрещали больному пить. Со времен Гиппократа считалось, что холера – это заболевание, связанное с разлитием желчи, и вода при ней противопоказана. Лучше пускай «все выйдет» и организм очистится. Смертельная опасность обезвоживания в схемах лечения не учитывалась.
В ход шли также кровопускания в комплекте с рвотными средствами. Если больной и тут выживал, ему прописывали препараты ртути. Малейшая их передозировка была смертельно опасной.
Немудрено, что от такого лечения больной часто терял сознание или мог впасть в кому. Бездыханное тело моментально отвозили на кладбище и второпях хоронили. Если была возможность – в фамильном склепе. Если эпидемия была на пике – то просто в общей могиле.
По пути на кладбище пациент мог прийти в себя и очнуться на телеге в окружении трупов. Добросердечные мортусы могли выгрузить его у дома врача или у больницы. Но чаще всего похоронные команды набирались из заключенных уголовников. Те не сентиментальничали и просто добивали очнувшихся больных.
Еще хуже было дело, когда человек приходил в себя уже в могиле. Крича и стуча по крышке гроба, он наводил такой ужас на окружающих, что они разбегались вместо того, чтобы его спасать. До сих пор в старинных захоронениях археологи находят скелеты в характерных позах – видно, что эти несчастные, умирая, пытались вылезти из могилы.
Защитные костюмы
Доктор Шнабель фон Ром («Доктор Клюв Рима»), гравюра Поля Фюрста, 1656
В XIV веке самым прогрессивным городом Европы была Венеция. Здесь развивали новые технологии буквально во всем – от военного дела до производства предметов роскоши. Неудивительно, что и первые защитные костюмы изобрели здесь же. Случилось это во время «Черной смерти» – масштабной эпидемии чумы, выкосившей до трети населения Европы
Костюм «чумного доктора» состоял из длинного черного плаща, перчаток, черной шляпы и маски, плотно закрывавшей лицо. Под шляпу надевался капюшон, изолировавший шею и плечи. Вся эта одежда пропитывалась камфарой или воском.
Особый ужас наводила на прохожих характерная белая маска с огромным «клювом». Это был прототип современного респиратора. В «клюв» клали кусочки ладана, смирны, тряпочки, пропитанные благовониями.
Породила это странное устройство вера в то, что чума распространяется по воздуху – как завещал великий врач античности Гален. На самом деле, заразу переносили вши и блохи, а еще можно было заразиться, контактируя с больными и трогая их вещи. Костюм чумного доктора худо-бедно эти контакты предотвращал и защищал от насекомых.
Ладан, конечно, от чумы не спасал. Однако он перебивал жуткий запах трупов, окутывавший Венецию. Заодно благовония при вдыхании оказывали легкий наркотический эффект. Это было более, чем кстати для чумных докторов, вынужденных целыми днями возиться с умирающими.
Лечение, которое прописывали чумные доктора, сегодня выглядит чистым издевательством. Обезвоженному, изнуренному болезнью пациенту устраивали кровопускания и давали рвотное. Чумные бубоны вскрывали и прижигали открытые раны раскаленным железом – дезинфицировали, так сказать. Если больной не погибал от чумы, то отправлялся к праотцам от такого лечения.
Поэтому чумных докторов панически боялись. Про них ходили слухи, что они специально травили здоровых людей, отправляли их в карантины и даже убивали, чтобы разграбить их дома.
И надо сказать, на пике эпидемий воры и бандиты действительно любили спрятаться под маской чумного доктора, укокошить больного и всласть помародерствовать в его жилище. До сих пор имидж чумного доктора наводит иррациональный ужас – это классическая маска Черной смерти.
Самоизоляция
Миниатюра из Tacuinum sanitatis — средневекового трактата о здоровье.
Богатые люди даже эпидемию умели превратить в предлог для демонстративного потребления. Они самоизолировались в своих загородных поместьях, приглашали друзей и закатывали пир горой.
Кстати, масштабные пьянки считались целебными. Вплоть до конца XIX века врачи прописывали вино как лекарство от чумы и холеры. Идеально подходило столовое вино. Крепленые вина типа мадеры рекомендовалось разбавлять лимонадом. В этом, кстати, можно найти некую логику: вино, по тем временам, было куда более безопасным напитком, чем грязная некипяченая вода.
Полезными считались и танцы. Начиная с Великой чумы XIV века и заканчивая эпидемиями холеры в XIX веке, люди массово считали, что болезнь может выйти из организма с потом и плясали часами, не щадя себя.
Классическую люксовую самоизоляцию описал Джованни Боккаччо в своем «Декамероне». Семеро богатых дам и три молодых человека уединяются в поместье под Флоренцией. Здесь они каждый день рассказывают друг другу занимательные истории, поют, читают стихи и флиртуют. Карантин растягивается на две недели.
С ощущением «пира во время чумы» Боккаччо был знаком не понаслышке. Во время эпидемии Черной смерти умерли его отец и дочь. Поэтому он правильно подмечает главную психологическую черту эпидемии – в людях, не вынужденных заботиться о куске хлеба, близость смерти пробуждает сексуальность. Герои «Декамерона» постоянно кокетничают друг с другом и рассказывают скабрезные анекдоты. Наши современники за считанные недели подняли продажи презервативов и сексуальных игрушек.
Из «Декамерона» можно почерпнуть полезные советы на период самоизоляции – поддерживать отношения с близкими, не опускаться, следить за собой, почаще петь и заниматься искусством.
